«Авиньонский квинтет» – это пять последовательных книг, вышедших в период с 1974 по 1985 годы. Здесь концепции реальности и искусства существенно отличаются от того, что мы видели в более ранних работах Даррелла. «Квинтет», как и многие другие литературные произведения конца XX века, поднимает вопросы бытия: «Что есть мир? По каким законам он живет? Какая часть моего Я существует в нем?» В «Квинтете» ставится под сомнение не только мир, но и форма существования самого текста, что в итоге порождает множественные реальности.

Здесь сразу сделаю отступление в сторону постмодернизма. В политическом плане появление постмодернизма связано с упадком либерального гуманизма, с дискредитацией культурных идеалов. Если модернисты еще цеплялись за надежду на человечество, то постмодернистские художники, мыслители и писатели утратили веру в принципы Возрождения и Просвещения. Фундаментальная вера в человеческий разум коррелирует с модернистским акцентом на «проблемах познания», спадом уверенности в научных знаниях и познаваемости в целом, что способствует сдвигу интереса в сторону «проблематики бытия», которая уже считается постмодернистской.

Если «Александрийский квартет» – это единый, взаимосвязанный мир объектов, находящихся в движении, то «Квинтет» – это поиск устойчивых связей в хаосе. В «Квинтете» ничто не существует постоянно (по аналогии с эйнштейновской материей, у которой нет независимого существования). Персонажи распадаются и сливаются, разделяются и растворяются, чтобы перейти в новые «агрегатные состояния». Однако Даррелл скорее отворачивается от проблем относительности и переходит к «квантовой вселенной» (по аналогии с его «геральдической вселенной», сотворенной в «Квартете»). Квантовая механика, согласно Джону Гриббину, утверждает, что ничто не является реальным, и мы не можем ничего сказать об объектах до тех пор, пока не сфокусируем на них свой взгляд.

(“В наше время реальность безнадежно вышла из моды”)

Онтологические вопросы «Квинтета» проявляются в многочисленных версиях «событий», таких как, к примеру, смерть Констанс. Последняя глава «Месье» включает в себя диалог за ужином между престарелым писателем и его немолодой подружкой, Ту/Констанс, про которую в конце главы говорится, что она уже умерла – «разговор», который, как нам кажется, мы слышим, на самом деле оказывается диалогом автора с самим собой (точнее, со своим alter ego).В другом месте «Квинтета» мы видим Блэнфорда, размышляющего над тем, как лучше подать выдуманную новость о смерти Констанс; видим, как Констанс упрекает Блэнфорда за то, что он слишком мелодраматично ее убил в своей книге. И в пятом томе «Квинтета» Констанс все еще жива, хотя ее смерть по-прежнему может быть включена в финальную версию незавершенной работы Блэнфорда.

У нас столько же судеб, сколько в арбузе косточек. Так сказать, in potentia. И никто не знает, какая из них прорастет — сбудется. Но как только что-то происходит, человек делает вид, будто все было очевидно с самого начала. Порою и предсказательница оказывается права, то есть правильно выбирает из возможных вариантов! У человека много судеб, в том числе и эта: вы могли умереть при родах. Обри догадывался об этом, хотя он не предсказатель — достаточно прочитать черновик его романа. Другой вариант: ребенок может умереть одновременно с матерью — это увидела наша таборная Мать. Это может произойти из-за какого-то несчастья, скажем, землетрясения. У всех вас, то есть у всех нас столько же судеб, сколько песчинок на берегу.

Множественные реальности, характеризующие мир «Квинтета», кульминационно проиллюстрированы в карнавальном «Минисатириконе», который завершает Quinx. В этой сцене Даррелл отказывается придерживаться определенной концовки своего квинкункса. Как только толпы начинают двигаться по заминированным нацистским шахтам в поисках сокровища тамплиеров, повествование обрывается.

Квантовый мир в «Квинтете» переносится и на человеческую психику, которая одновременно может существовать сразу в нескольких состояниях – в суперпозиции к наблюдателю. Пациент психбольницы вдруг проявляет недюжинное хладнокровие и становится более расчетливым, чем многие «здоровые» персонажи. К слову, о здоровье… Вся серия пропитана повышенным градусом шизофрении, что тянется еще со времен «Квартета». Здесь же психические отклонения достигают своего апогея, превращаясь в еще одну грань адекватности. Что есть «психическое отклонение»? Еще одна форма реальности… Будущее управляет прошлым, спутанные кванты могут оказывать влияние друг на друга вне зависимости от того, на каком расстоянии они находятся.

(“Здравый смысл, разбавленный виски. Теперь все будет казаться яснее и яснее, коли вы признали, что я существую или что вы существуете лишь относительно меня! Сократ жил единственно в сознании Платона, Фрейд — в сознании Юнга”)

Даррелл выражает сомнения в бихевиористском подходе индивидуальной психологии, высказываясь за восточные взгляды («человеческая личность далека от понятия дискретности»). Ведь и сама реальность не имеет никаких очертаний и границ, она весьма условна, никак не зафиксирована и не демаркирована.

(“Человеческая душа не имеет предела в разнообразии — у нее столько граней, что она может противоречить сама себе. До чего же бедна и жалка типология современной психологии. А ведь даже астрология, хотя ее мало кто признает наукой, старается охватить как можно больше человеческих свойств”)

Quincunx – Quinx – Quintet – Quantum – Quiminal

(“Другие люди пьют, чтобы забыть, а я пью, чтобы помнить!”)

 

Автор статьи: Дмитрий Алёшин

Блог автора: oddstyle.ru